Формирование политики «единого фронта» Коминтерна на фоне советской внешней политики 1921–1922 годов

Статья посвящена рассмотрению политики Коминтерна в контексте внешней политики советского государства в 1921–1922 гг. Динамика политики Коминтерна не была прямо привязана к советскому внешнеполитическому курсу и повороту к НЭПу в марте 1921 г., а имела свою внутреннюю логику развития. С помощью Коминтерна коммунистическое руководство имело пространство для маневра. Можно было радикально прощупать готовность капиталистического мира к новой волне революционной дестабилизации, а можно было перейти к умеренной политике длительной «осады» капитализма, что предполагало сближение с социал-демократией под лозунгом «единого рабочего фронта». К началу 1922 г., после острых дискуссий накануне и в ходе III конгресса Коминтерна, его политика постепенно синхронизировалась с внешнеполитическим курсом Советской России, что позволило использовать сближение с западноевропейской социал-демократией в интересах политики Народного комиссариата иностранных дел (НКИД). Однако дипломатический выигрыш от этого оказался незначительным, и после неудачи Генуэзской конференции Коминтерн продолжил проведение политики «единого фронта» уже вне непосредственной связи с задачами НКИД, а в качестве основы коммунистической стратегии борьбы за власть в странах Западной Европы. При этом, как во время переговоров с социал-демократами, так и в планировании революционных действий на IV конгрессе Коминтерна, коммунисты исходили из приоритета своей монополии на власть, рассматривая политику союзов и уступок как тактическую и временную, отказываясь от «политического НЭПа» и плюралистической модели многопартийного демократического социализма.

Коминтерн, Генуэзская конференция 1922 г., В.И. Ленин, Г.Е. Зиновьев, К.Б. Радек, «мартовская акция» 1921 г., единый рабочий фронт, СССР, внешняя политика, международное коммунистическое движение, международные отношения